СЕРОВ-РИСОВАЛЬЩИК
Eсть художники по преимуществу живописцы и есть художники-рисовальщики. Валентин Александрович Серов (1865—1911) был и тем и другим — большим живописцем и великолепным рисовальщиком. Серов-рисовальщик, на мой взгляд, не уступает Серову-живописцу. Вот почему законно посвятить его графическому творчеству особое исследование.
Таких неудержимых, страстных рисовальщиков в русском искусстве XIX века было только двое: Репин и Серов. Последний перенял у своего учителя страсть к рисованию, найдя свой собственный стиль рисунка, единственный, неподражаемый серовский стиль.
Рисунки Репина и Серова не были только частью их живописи, одним из ее слагаемых, они не были и подготовительными работами для картин, как это мы видим у любого другого великого мастера. В творчестве Репина не мало примеров, когда, собираясь писать портрет масляными красками на холсте, он так увлекался рисунком, что уже забывал о поставленной задаче, превращая рисунок в самоцель. Таковы портреты Дузе, Введенского, Лемана, Серова, Остроухова и многих других, начатые и оконченные в угольной технике.
Серов подходил к портрету иначе, не переключаясь с живописи на рисование, а ставя себе с самого начала задачу чисто графическую — сделать портрет-рисунок. Так именно начаты и так завершены портреты Шаляпина в рост, Зилоти в шубе, Генриетты Гиршман, Ламановой, Трояновской.
Репин и Серов углублялись в самую технику рисования, смакуя штрих, играя большим или меньшим нажимом угля, наслаждаясь карандашной подцветкой губ и щек.
У Репина всегда был с собой альбом. Шел ли он на заседание Совета Академии художеств или на литературный вечер, ехал ли на званый обед, садился ли в конку или в вагон поезда, при нем был альбом, в котором по возвращении домой оказывалось много новых страниц, заполненных портретными набросками. В свое время я пересмотрел их не одну сотню у него в Пенатах.
Серов наследовал у своего учителя и эту любовь к альбомам и альбомчикам, с которыми не расставался до гробовой доски. Первые детские альбомы покупала ему еще мать, В. С. Серова, когда ему было восемь лет. С десятилетнего возраста он заводит их уже сам, выбирая, смотря по настроению, то гладкую, то шероховатую бумагу. Постепенно у Серова сложился подлинный культ альбомов, и, входя в магазин художественных принадлежностей, он прежде всего набрасывался на альбомы, ища среди них тот, который ему по вкусу. Пятьдесят лет тому назад, работая над своей первой монографией о Серове, я в течение нескольких месяцев вместе с ним пересмотрел все его альбомы, (начиная с детских, перенумерованных матерью, и кончая последним, с рисунками, сделанными в последние недели жизни. Отметив тогда же наиболее впечатлявшие листы, записав тут же со слов автора сведения о них и рфотографировав их, я получил возможность проследить постепенный рост профессионального мастерства художника-подростка, художника-юноши, художника зрелых лет и изучить эволюцию серовского рисовального стиля.
Подобно тому как живописный стиль Серова слагался под воздействием художественных взглядов и вкусов Репина и Чистякова, отталкиваясь то от первого, то от второго и попеременно возвращаясь снова то к одному, то к другому, пока не выработался окончательно и бесповоротно собственный серовский стиль, также точно и рисовальный стиль Серова сложился под перекрестным влиянием обоих мастеров и их педагогических навыков. Ученик обоих, он в живописи и рисунке в двадцать лет не имел уже Ничего общего ни с Репиным, ни с Чистяковым, ибо стал Серовым. Путь, который его привел к этому, был труден, сложен и упорен, заслуживая того, чтобы его проследить шаг за шагом, из года в год.